Зачем люди продолжают цирк, если в действительности в голове не имеют ничего кроме отрицательно-направленных векторов, по отношению к другим... Зачем продолжают, если не готовы принимать положительное... Если не готовы делиться огнём, в обмен на огонь...
Если заведомо знают, что в итоге они хотят совсем других красок. Зачем напрашиваются на жаркое солнце столицы, если Лапландия - их родной дом? Зачем продолжают под солнечными лучами рисовать живые тени, если нет им дела до теней, и по душе им лепить из снега … Зачем играют в Гензелей и Грет, сыпя на тропинку для кого-то хлебные крошки... Зачем? Если потом сами же их быстро за собой подбирают, не давая шанса найти их... Зачем люди стучат дождём по крыше? Зачем вообще стучать по крыше, если в дверь входить нет желания... Зачем? Зачем рассматривать в пыльной дороге чьи-то следы... Тот, кто прошёл - уже не пройдет здесь снова. Зачем бежать за поездами, если в поезде уезжает не желающая тебя видеть мать? Но и зачем оставаться на перроне, на котором стоит не желающий тебя видеть отец? Или не отец. И не мать. Да и вообще не известные люди…
- У тебя так много вопросов… - сказал я. – Но я помогу тебе. Вообще, Зачем ты здесь? Стоишь на вокзале? Чего ждёшь? Очнись, человек. Твоя дорога не тут. Твоя дорога проложена совсем не рядом с дорогами этих людей. Она проложена поперёк их путей. Давая тебе возможность узнать их. Что ты сказал, человек? Спрашиваешь, зачем судьба пересекла пути их всех с твоим? Зачем дала возможность их познать, если в итоге их пришлось потерять? Для того, что бы ты, человек, знал, что ты им не нужен. Что бы у тебя не было надежд, и иллюзий. Ты спрашиваешь, кто я? Знаешь, человек, для тебя я тот, кто посадил в тебе зерно. А когда оно прорастёт – оно разрушит все твои иллюзии окончательно. – я замолчал.
Человек всё так и стоял на перроне. Я стоял рядом, и смеялся ему в лицо.
Не красиво смеяться над глупыми.
Да.
Но смеялся я над ним. А над ситуацией. И он снова стал задавать свои вопросы:
- Выходит, всё это напрасно? Напсрасно я постоянно бегу и задыхаюсь? Напрасно разбиваю свои ноги в кровь?
- Кстати, - я посмотрел на его грязные, босые ноги, с запёкшейся кровью. – Ты бы обувь себе нашёл… Прости, свою я тебе не дам.
Но человек меня уже не слышал. Он продолжал осозновать свою ситуацию:
- Выходит, я зря надеюсь, что смогу что-то вернуть, что-то изменить? Получается, что кроме меня, больше никто не хочет что-то менять?
- Ты безумен, человек. Кто ты, что бы кто-то менял что-то ради тебя? – я поднял руку и посмотрел на свои пальцы. Указательный уже давно зажил, хотя ноготь сростался неправильно. Так он и останется дальше рости кривым. У меня уже такое было, с ногтём на другой руке. После травм – они уже не могут быть ровными, как прежде. – Знаешь, человек, ты уже не изменишься. Но жизнь свою ты ещё можешь поменять. Но отвечу я тебе всего на один вопрос. Задавай.
- Забыть ли мне моё прошлое?
- А ты хочешь всё это забыть?
- Нет.
- Тогда помни. Иди вперёд, и неси этот груз в своём сердце. Возможно, когда-то это поможет тебе, и ты уже не повторишь своих старых ошибок. Видишь эти рельсы? Их много, ибо сдесь пересечение всех путей… С этого места ты и начнёшь свой путь, но не пытайся идти за поездами. Иди поперёк путей, как я уже и говорил. А если тебя не собъют поезда, и тебе удастся дойти до конца, то там ты увидишь бетонный забор. Перелезть через него ты не сможешь, но чуть левее есть в нём дыра. Когда-то там врезался в стену трактор. Пролезь через неё, и окажишься в лесу. Через лес идти – примерно сутки. За это время ты поймешь, все, что пытался понять, и к тому времени, ты выйдешь на поле. Огромное безкрайнее поле. Там ты сможешь получить то, что тебе нужно. Иди, человек.
- Кто я? – спроил он, глядя мне в глаза.
- Я обещал ответить только на один вопрос. Иди, и не оборачивайся.
Я снова смеялся. В след человеку. Но смеялся я не с его неуклюжего бега, а с ситуации.
С того, что так легко смог сказать ему, в какую сторону бежать. Но, на самом деле, я не знал, куда бежать мне самому. Хотя у меня была совсем другая ситуация, нежели, у человека: он хотел куда-то прийти, хотел получить ответы на свои вопросы, хотел что-то поменять. А я – нет.
Мне было всё равно. Я был спокоен, как никогда. И самая главная моя уверенность – что земля находилась снизу, а значит, я уверенно на ней стою. И этого мне хватало. Одного я хотел – развлечения. В Ласвегасе, например. Но не в том, что за тысячи километров от меня. Развлечений я хотел в своём, собственном Ласвегасе.
Ну? И чего я тут стою? Пора идти.
В тот самый Ласвегас. Я вернулся в здание вокзала. Темно… Темно и пусто. Ни людей, ни света.
Я шёл по огромному тёмному залу. Звук шагов прыгал от стены к стене, создавая приятное величественное эхо. Вдруг, что-то стало попадаться под ногами. Словно кидаясь в ноги. Что-то мягкое, и живое. Кошка.
Я протянул вниз руку, и насщупал её в темноте.
-Мяяя…
Отозвалось снизу.
Нет. Это не кошка. Теперь я точно знал, что это кот. Причём, мой кот. Уж его голос я отличил бы из тысяч кошачьих «Мяу».
- Степан?
- Мя.
- Откуда ты?
-Уррррррррр……
- Всё. Завёлся паровоз! – улыбнулся я. – ну, пошли.
Вот так, в темноте, но уже не в одиночестве, мы шли дальше. Виден был лёгкий свет. Впереди. Такой свет, как на улице. Или от ламп дневного света. Это была дверь. Как оказалось, полупрозрачная матовая дверь из пластика. На ней висела квадратная табличка, с надписью «ДА».
- Ну что, кот? Идём?
- Мяя. – Степан тёрся об ногу, и смотрел на табличку. «ДА». – Да, говоришь? А что там, за дверью? Это та самая дверь, за которой наш Ласвегас?
И снова я посмотрел на табличку с ответом «ДА».
- Ну хорошо. Идём. Раз уж так настойчиво.
Я открыл дверь, и первое время был ослеплён ярким светом. Зажмурившись, шагнул вперёд, следом забежал Степан, и за мной тихо закрылась дверь. Всё ещё продолжая щуриться, я понял, что свет тут не такой уж и яркий. Себя-то и кота я видел весьма отчётливо. Просто здесьё всё было белое: и пол и стены, и потолок. Хм. Хотя, по поводу стен я уже не был уверен: похоже, что их небыло, а белый, глянцевый пол стелился от горизонта до горизонта.
-Нет. Так дело не пойдёт. – я повернулся к двери, но… Двери уже не было. Был всё такой же безкрайний белый пол, и белый потолок… Хотя… От потолка была лишь одна иллюзия. Может это просто белоснежное небо? Кто знает. Да это и не важно. Было совершенно непонятно теперь, в какую сторону продолжать идти. И стоит ли? Может лучше сесть, и сидеть на месте? Сдесь ,как минимум, несколько секунд назад была дверь. Может, она ещё появится?
- Степан! Эй! Ты куда? – кот уже меня не слышал. Быстрой, но по-старчески ковыляющей походкой он куда-то направлялся. – Ну что-ж. Пошли… Тебе-то виднее…
И я пошёл за ним. Куда?
Куда-то…
Если заведомо знают, что в итоге они хотят совсем других красок. Зачем напрашиваются на жаркое солнце столицы, если Лапландия - их родной дом? Зачем продолжают под солнечными лучами рисовать живые тени, если нет им дела до теней, и по душе им лепить из снега … Зачем играют в Гензелей и Грет, сыпя на тропинку для кого-то хлебные крошки... Зачем? Если потом сами же их быстро за собой подбирают, не давая шанса найти их... Зачем люди стучат дождём по крыше? Зачем вообще стучать по крыше, если в дверь входить нет желания... Зачем? Зачем рассматривать в пыльной дороге чьи-то следы... Тот, кто прошёл - уже не пройдет здесь снова. Зачем бежать за поездами, если в поезде уезжает не желающая тебя видеть мать? Но и зачем оставаться на перроне, на котором стоит не желающий тебя видеть отец? Или не отец. И не мать. Да и вообще не известные люди…
- У тебя так много вопросов… - сказал я. – Но я помогу тебе. Вообще, Зачем ты здесь? Стоишь на вокзале? Чего ждёшь? Очнись, человек. Твоя дорога не тут. Твоя дорога проложена совсем не рядом с дорогами этих людей. Она проложена поперёк их путей. Давая тебе возможность узнать их. Что ты сказал, человек? Спрашиваешь, зачем судьба пересекла пути их всех с твоим? Зачем дала возможность их познать, если в итоге их пришлось потерять? Для того, что бы ты, человек, знал, что ты им не нужен. Что бы у тебя не было надежд, и иллюзий. Ты спрашиваешь, кто я? Знаешь, человек, для тебя я тот, кто посадил в тебе зерно. А когда оно прорастёт – оно разрушит все твои иллюзии окончательно. – я замолчал.
Человек всё так и стоял на перроне. Я стоял рядом, и смеялся ему в лицо.
Не красиво смеяться над глупыми.
Да.
Но смеялся я над ним. А над ситуацией. И он снова стал задавать свои вопросы:
- Выходит, всё это напрасно? Напсрасно я постоянно бегу и задыхаюсь? Напрасно разбиваю свои ноги в кровь?
- Кстати, - я посмотрел на его грязные, босые ноги, с запёкшейся кровью. – Ты бы обувь себе нашёл… Прости, свою я тебе не дам.
Но человек меня уже не слышал. Он продолжал осозновать свою ситуацию:
- Выходит, я зря надеюсь, что смогу что-то вернуть, что-то изменить? Получается, что кроме меня, больше никто не хочет что-то менять?
- Ты безумен, человек. Кто ты, что бы кто-то менял что-то ради тебя? – я поднял руку и посмотрел на свои пальцы. Указательный уже давно зажил, хотя ноготь сростался неправильно. Так он и останется дальше рости кривым. У меня уже такое было, с ногтём на другой руке. После травм – они уже не могут быть ровными, как прежде. – Знаешь, человек, ты уже не изменишься. Но жизнь свою ты ещё можешь поменять. Но отвечу я тебе всего на один вопрос. Задавай.
- Забыть ли мне моё прошлое?
- А ты хочешь всё это забыть?
- Нет.
- Тогда помни. Иди вперёд, и неси этот груз в своём сердце. Возможно, когда-то это поможет тебе, и ты уже не повторишь своих старых ошибок. Видишь эти рельсы? Их много, ибо сдесь пересечение всех путей… С этого места ты и начнёшь свой путь, но не пытайся идти за поездами. Иди поперёк путей, как я уже и говорил. А если тебя не собъют поезда, и тебе удастся дойти до конца, то там ты увидишь бетонный забор. Перелезть через него ты не сможешь, но чуть левее есть в нём дыра. Когда-то там врезался в стену трактор. Пролезь через неё, и окажишься в лесу. Через лес идти – примерно сутки. За это время ты поймешь, все, что пытался понять, и к тому времени, ты выйдешь на поле. Огромное безкрайнее поле. Там ты сможешь получить то, что тебе нужно. Иди, человек.
- Кто я? – спроил он, глядя мне в глаза.
- Я обещал ответить только на один вопрос. Иди, и не оборачивайся.
Я снова смеялся. В след человеку. Но смеялся я не с его неуклюжего бега, а с ситуации.
С того, что так легко смог сказать ему, в какую сторону бежать. Но, на самом деле, я не знал, куда бежать мне самому. Хотя у меня была совсем другая ситуация, нежели, у человека: он хотел куда-то прийти, хотел получить ответы на свои вопросы, хотел что-то поменять. А я – нет.
Мне было всё равно. Я был спокоен, как никогда. И самая главная моя уверенность – что земля находилась снизу, а значит, я уверенно на ней стою. И этого мне хватало. Одного я хотел – развлечения. В Ласвегасе, например. Но не в том, что за тысячи километров от меня. Развлечений я хотел в своём, собственном Ласвегасе.
Ну? И чего я тут стою? Пора идти.
В тот самый Ласвегас. Я вернулся в здание вокзала. Темно… Темно и пусто. Ни людей, ни света.
Я шёл по огромному тёмному залу. Звук шагов прыгал от стены к стене, создавая приятное величественное эхо. Вдруг, что-то стало попадаться под ногами. Словно кидаясь в ноги. Что-то мягкое, и живое. Кошка.
Я протянул вниз руку, и насщупал её в темноте.
-Мяяя…
Отозвалось снизу.
Нет. Это не кошка. Теперь я точно знал, что это кот. Причём, мой кот. Уж его голос я отличил бы из тысяч кошачьих «Мяу».
- Степан?
- Мя.
- Откуда ты?
-Уррррррррр……
- Всё. Завёлся паровоз! – улыбнулся я. – ну, пошли.
Вот так, в темноте, но уже не в одиночестве, мы шли дальше. Виден был лёгкий свет. Впереди. Такой свет, как на улице. Или от ламп дневного света. Это была дверь. Как оказалось, полупрозрачная матовая дверь из пластика. На ней висела квадратная табличка, с надписью «ДА».
- Ну что, кот? Идём?
- Мяя. – Степан тёрся об ногу, и смотрел на табличку. «ДА». – Да, говоришь? А что там, за дверью? Это та самая дверь, за которой наш Ласвегас?
И снова я посмотрел на табличку с ответом «ДА».
- Ну хорошо. Идём. Раз уж так настойчиво.
Я открыл дверь, и первое время был ослеплён ярким светом. Зажмурившись, шагнул вперёд, следом забежал Степан, и за мной тихо закрылась дверь. Всё ещё продолжая щуриться, я понял, что свет тут не такой уж и яркий. Себя-то и кота я видел весьма отчётливо. Просто здесьё всё было белое: и пол и стены, и потолок. Хм. Хотя, по поводу стен я уже не был уверен: похоже, что их небыло, а белый, глянцевый пол стелился от горизонта до горизонта.
-Нет. Так дело не пойдёт. – я повернулся к двери, но… Двери уже не было. Был всё такой же безкрайний белый пол, и белый потолок… Хотя… От потолка была лишь одна иллюзия. Может это просто белоснежное небо? Кто знает. Да это и не важно. Было совершенно непонятно теперь, в какую сторону продолжать идти. И стоит ли? Может лучше сесть, и сидеть на месте? Сдесь ,как минимум, несколько секунд назад была дверь. Может, она ещё появится?
- Степан! Эй! Ты куда? – кот уже меня не слышал. Быстрой, но по-старчески ковыляющей походкой он куда-то направлялся. – Ну что-ж. Пошли… Тебе-то виднее…
И я пошёл за ним. Куда?
Куда-то…
